Вне себя

Опубликованно 21.08.2018 03:20

Порезы, царапины, расчесы, ожоги от сигарет и других следов на теле, это членовредительство, или закрывается. Меня это начинается с ненависти к себе, желание заглушить душевную боль и справиться с потерей чувства контроля над жизнью.

«Вне себя» — это спектакль о передаче аутоагрессии во внешнем мире, в ходе которой герой выбрал другой освобождающее действие — сбить топором в шкаф и бить тарелки (путь разрушения), другие лепить из глины (путь к творчеству). Таким образом, физические трансформации тела увеличилась на преобразование мира.

Фотограф Tata Иран сделал портреты героев сразу после спектакля, но и поднял преобразования пространства, которые, по ее мнению, «похож на месте преступления, приняла на себя их боль». 7 июня 2018 года

«Я страдаю от это мне за последние семь лет. Все началось, когда я поссорилась с моей мамой и моей старшей сестрой. Я не помню сути конфликта, но тогда я взял острый предмет и сделал легкие царапины на левом запястье. Когда я увидел кровь, страх и попытался обернуть все повязки, но старшие заметили и начали ругать. <br / ><br / > На следующий день в школе, я хотел показать их отрезками людям: посмотрите, какой был конфликт. Я не знал, не просить помощи, были представлены все в шуточном света, и люди не понимали, порезы серьезно. <br / ><br / > Каждый год это было хуже: модель поведения «провинился — наказал, — стало легче», укоренился. Я перестала носить короткие рукава и начала скрыть шрамы. Мне это купил для меня совершенно обычной формы, и мать на меня это больше, чем что-то другое. Мы пошли к психологу. Я помню только, что она с улыбкой дал мне, девушка с ударом запястья до плеча руки, на прощание: «И постарайтесь больше не делать колбасу из его рук». <br / ><br / > В отношениях с бывшим молодым человеком, я кубок даже если не каждую неделю, то два — это был единственный способ переложить вину и порочный круг, что я не мог разорвать лет. Когда я сказал ему, кто сопротивлялся, в это мне, он нюхает и говорит: "ну, как все нормальные люди". Он, как и многие другие, даже не мог себе представить, это огромное усилие. <br / ><br / > Теперь я научился быть времени, в пространстве связаться с помощью, у меня есть лекарства, которые тормозят мой психоз. У меня были люди, которые не закрывали на это глаза, и доказали, что они хотят помочь и не отвернутся от меня после этого, способов выйти из ступора и найти любое занятие, чтобы не выплеснуть все на себя. <br / ><br / > Но раньше у меня не было психолога и психиатра, что я мог бы написать. Не было рядом людей, которые могут меня успокоить. Не было транквилизаторов, которые просто выключить меня во время психоза. Только бывший, который не мог терпеть все это, и моя мама, которая на меня каждый день, не пытаясь понять, что происходит. Я понимаю, что он боится. Я все понимаю. Но это не заменяет тот факт, что их реакция усугубляет моему неверию».

«Первый раз, когда у меня есть время в 14 лет, которая была данью моде. Но неожиданно для меня стал способом передавать внутренние переживания на тело и вошел в привычку. Я помню, что мне хотелось порезы заметили и спросили, что случилось. Моя мама очень занятой человек, он много работает и никогда не был во двор, поэтому я хотел бы иметь немного внимания. <br / ><br / > В 16 лет, когда вы начинаете думать о будущем, о жизни, вселенной, проблемы, я тебя покрывает. Кажется, невозможно, не с кем поделиться. И если порежешься — мысли выделяются: ты сосредоточить только на боли. <br / ><br / > Недавно мне поставили диагноз «биполярное расстройство». Теперь я понимаю, что, часто, периоды самоповреждения наткнулся на учебник фаза. Я не испытывал страха или боли — я был прохладный, но совсем потерять чувство самосохранения: может в праздники, потушить себя сигареты, хвастаясь. <br / ><br / > В маниакальной фазе, возникало невероятное количество ярости, но, как я не люблю спорить и выяснять отношения, я вызвала агрессию на себя, чтобы никого не обидеть. Поэтому я успокаивала, становилось легче. <br / ><br / > Тягу мне это я чувствую каждый день, но постарайтесь отвлечься и выразить беспокойство по-другому: я рисую и фотографии, делаю что-то с руками, я буду работать. Пусть лучше боль в мышцах».

«Год назад, я стал применять те же повреждения. Во-первых скрести себя ногтями, а затем ударил головой о стену, а затем начал резать себя ножом. Это ужасно, я не исключал, никто не хочет, и я хочу, чтобы остановить. Но я такой способ помогает при психогенные боли (например, при ушей, но на самом деле, с ними все в порядке). <br / ><br / > Мой ад начался в детском саду: я постоянно грызла. Я родился с глазами, как Том Йорк. На многих детей, я реву. <br / ><br / > Я надеялся, что школа все изменит. Но в классе я начал бить. Называется "наркоман" (из-за для похудения от конституции тела), "кривой" (из-за глаз), все не помню. Меня так часто били, что я даже привык к насилию. <br / ><br / > В 11-м классе, я проснулся с головной болью и понял, что мне нужно всех людей на планете. Сидя на полу, и сказал своей матери: "Мама, я монстр, я не пойду в школу. Направь меня к психиатру". <br / ><br / > В результате диагностики в NPN имени Бехтерева мне поставили диагноз параноидная шизофрения F20.0" на полу теперь (патологическая убежденность в наличии мнимого инвалидности). <br / ><br / > После закрывается тихо, внутри появляется легкий вакуум, а не мысли, и кажется, что мое тело, не от меня. Я в анестезии государства и не испытываю абсолютно никакой боли. Я не помню, каково это-быть здоровым».

«С детства я не отличалась, я с ним не. Проблемы в семье только австралии мои болезненные ощущения — родители, мы создали черные бездны, они начали мне холодными и жестокими. В школе, я не взял: меня оскорбляли словесно и физически. <br / ><br / > Я почувствовал отторжения, чувством одиночества, тревожности и отчаяния, ненавидел. Я начал наносить раны острыми предметами, а иногда и делать прекрасно знаешь. Рядом не было никого, кто мог бы понять и помочь. Все пришли к попытке самоубийства. <br / ><br / > Я был направлен к психологу. Она для меня много сделали, и стал единственным человеком в этот момент. Со временем, я поменяла школу, город, экология, частично восстановлен. Но все же иногда положить членовредительства не мог принять, любить. <br / ><br / > Мне помогло только полное погружение в его творческой деятельности, которая стала абсолютной, зеркало и реализации всех моих экспериментов, размышления и сомнения. В худшие моменты очень хочется вернуться к былым практике, но пока не хочу. Я надеюсь, что все уже окончательно. <br / ><br / > В компании принято плакать только по общепринятым причинам, например, смерть близкого. Человека от боли в других проявлениях тан. У меня всегда вопрос: почему человек может ходить по улицам, и показать, что он счастлив (в любви, например, когда он с другим человеком), но не может показать, что ему больно? И скорбь, и печаль — это великое чувство. Я хотел бы, чтобы со временем он был переработан. И мне кажется, что все идет. Так внешний боли, что он просто не издеваться».

«Я практиковал это меня два раза, когда я действительно нужно, чтобы избавиться от страданий, которые больше не было сил перенести. <br / ><br / > В первый раз, мне было 22 года. Я тяжело переживал расставание с девушкой. Было ощущение, что я не могу повлиять. <br / ><br / > И я решил: это самое лучшее, что я могу сделать. Насыпал денег на коже и соленый клей. Держится часов 6-7. Я химик, так что это немного представить, что будет эффект, однако, в конечном счете, жжение не такое сильное, как хотелось. <br / ><br / > Но мне стало легче. Физическая боль помогла заглушить боль. Даже есть некоторая синхронность. Снова, он вернул мне ощущение контроля над своей жизнью: я все еще могу что-то сделать, и это каким-то образом.»

«Все началось лет в 13-14. Меня переполняли сильные эмоции и поиски смысла жизни. Они заполняют и заполняют, и заполняют меня внутри, но его не было. Тогда я поймал первого зачисления на руку, заполнив ее чернил ручки. Это было выражение сильной любви музыку группы. <br / ><br / > Теперь, когда я нервничаю и беспокоюсь о то, или я должен просто ничего не делать, я начинаю останется с даже плечи, руки, тело, лицо или сдирать заусеницы, отрезать кусочки кожи с пальцев, искать в себе вещи, которые меня раздражают, мешают и пытается избавиться от них. Когда я, бедная, тогда, с одной стороны, чувствую удовольствие, потому что просторный, и другое, я думаю: какое дерьмо ты делаешь, почему, посмотри на себя, зачем ты это приносит свои? <br / ><br / > Честно говоря, я был бы очень отель перестать этим заниматься, но пока, откровенно говоря, не работает: в 21 год, у меня депрессия, и с этого момента все усугубилось, но я сок».

«Я всегда была "хорошей девочкой": слушалась родителей, немного путешествовал и изучал. В 10-м классе стал беспокоиться о своей внешности. <br / ><br / > Начались попытки избавиться от "лишнего веса", которого я никогда не имел. Все закончилось, как расстройство пищевого поведения — булимия: я боялась еды, как огонь, вызывала рвоту после каждого приема пищи, съеденный шоколад в день в течение месяца. В течение двух лет, я забыл, что значит нормально питаться: не есть шоколада в день, не каждый холодильник на вечер. Я знал, что только я не получается, и мне нужен специалист, но по-прежнему — не хотел тревожить родителей. <br / ><br / > После 11-го класса, я переехал из родной страны, полярный деревни учиться в Петербург, и, наконец, обратилась к психотерапевту. Благодаря ему, я избавилась от булимии, уже научившись различать голод и сытость. <br / ><br / > Но с исчезновением пищевое расстройство пришли порезы. На руки, ноги и шею. На теле оставалось все меньше и меньше мест, где можно применить очередные раны, невидимый под одеждой. В порыве ненависти к себе, я ударил кулаком стену, атлас для ножи, лезвия и ножницы. Я еще не завершились. Но не тела, а своей собственной личности. <br / ><br / > Во-первых, я беспокоюсь о том, что думают люди, увидев мои взорвался руку, но потом решил, что это неважно. Гораздо важнее, что для меня это был такой опыт: я научился ценить свое тело и быть благодарным ему каждый прожитый день, это не неуважение к их потребностям и чувствам. Я не знаю, если вы говорите все это в прошлом, потому что, иногда, я все еще кубок, но я работаю над этим».

«Мне было 15 лет. Увлекательный роман с мужчиной мечты, "Бойцовский клуб", такие как настольный фильм — идея саморазрушения, в частности, пыток плоти, чтобы о проекте казалось тогда привлекательным. <br / ><br / > В это время, я носила его внутри что-то больно буря, было свое удовольствие, но в основном же острой пустоты. И моменты, когда она может уйти, была система. <br / ><br / > Все началось с ерунды ходьбы босиком по снегу. Не пропустить в течение пяти минут и со смехом падать назад, и, сцепив зубы, пойти, например, остановки. Я пришел в грязный подъезд с улицы, и никогда не чувствовала себя такой живой: плитка, казалось, теплый и мягкий. <br / ><br / > Я занимался до переезда в Питер: я помню, как страдал в первый год, зима длинная и не началась, и нужно бежать внутри "крики". <br / ><br / > После прогулки пришло время ожогов. Я настаивала на две: на левой руке, ожог, что я сделал, ладан, справа-ожог от сигареты, мужчина мечты. Сигарету, он снял, и боли остались. <br / ><br / > Я не продолжать, потому, что пожалела мою мать. А затем, началась в зрелом возрасте, когда это беспокойство ослабло и справиться с ней, вы можете простой вещи: рвать бумагу, занят но краски, вот куб сенсорный мучить».

«Я взорвался ног, живота, рук, груди, нижней части спины. Я всегда хожу в одежде. Лето — худшее время года для меня. Как я пытался перейти на другой тип самоповреждения, чтобы не оставлять следов, и верь в язык. <br / ><br / > Первый раз я нанесла себе порезы в истерику до 12 лет. Причиной стал конфликт с родителями, с которыми я жил с семи лет, ее мать лишили прав и жестокого обращения, и мой отец бросил меня на попечение дяди и тети. <br / ><br / > Он умер, когда мне было 14 лет. Я был очень грустный, родители остаются иностранцев, и я снова начала применять себе порезы сначала лезвие, а затем кухонным ножом. В моей голове постоянно звучала фраза матери, которая сказала мне тетя и дядя. По их словам, когда мне был один год, он пришел к нему и спросил: "скажите мне, вы не хотите забрать это дерьмо?" <br / ><br / > В 15 лет я начал иметь проблемы с идентичностью. В добавлении влюбилась в человека, залипающего на нашем сайте. В принципе, я не имел тепла и любви. В конце концов-это не тело и 42 килограммов. <br / ><br / > Но настоящий ужас активная фаза закрывается началось после поступления в университет. Мания проведены так торопиться, учеба пошла к cream, полное разочарование в себе, своей жизни и внешнего вида. Я боюсь напомнить о том, что мной происходило. <br / ><br / > Я не знаю, как объяснить, — пик эмоций приходится на сам процесс. Представь, что тебе очень сильно что-то беспокоит, но ты не в состоянии кем-то говорить, почему-то. Внутри накопилось агрессивной энергии, и что вы хотите бросить. Тогда ты берешь лезвие, свое плохое и шрифт. Это больно, но в то же время, это сильный эмоциональный всплеск. И ты чувствуешь свободу, даже чувство удовлетворенности действие: вот она я, вот мое тело, и я делаю с ним все, что я хочу».

«Если бы меня спросили в школе, что я делаю в 16:38, я бы ответил. Я знал, сколько я пойду в туалет, пить там чай и так далее. Когда я отказался графика, ужасно думает. <br / ><br / > Желание контролировать пространство вокруг него было связано с ОКР (обсессивно-компульсивное расстройство), он стал причиной множества ритуалов: я написал страницы заметок, arial их писал, снова — не потому, что рейтинги были плохие, а потому, что "надо". Помимо этого, был "сбор энергии": когда мне казалось, что на тему "моей энергии, и он должен "снять", например, лошади ручку несколько раз, или после возвращения где-то через несколько шагов у этой лошади ноги, за аркой, которая пришла обратно" энергетика. <br / ><br / > Постоянный контроль исчерпал, внутри копилась тревога, что многие действия не делает или делает плохо. Когда я не успела переписать в тетрадь, чтобы сложить или разложить одежду, чтобы спуститься или забраться на кровать-чердак, и казалось, что это никогда не закончится и будет длиться бесконечно, чтобы компенсировать и остановить, я наказаны: они очищают сначала маникюрными ножницами, а затем лезвие. <br / ><br / > Это не было суицидального подтекста, то я проверял эмоциональную боль. Кстати, что у меня очень низкая терпимость к боли, и всю боль, я очень, в моменты членовредительства я не чувствовал. После вы можете расслабиться и идти спать. <br / ><br / > Теперь, все немного проще: большинство ритуалов мне удалось преодолеть мне, утверждает молодой человек, он мне это позволяет. Там только большей зависимости контроля от места очистки. Мне все равно, когда пыль и беспорядок в доме кого-то или что-то в общественных местах, — важно, чтобы их не было у меня. Не выхожу из квартиры, не работает. Мы даже лучи света, которые попадают в комнату, пыли нет. Если они там — я даже паники».

«Это неприятно и больно признаться: я навязчиво оттаве со всем, что мне кажется неправильным. Я могу в задумчивости сидеть за компьютером и не заметил, как пришел в ухо. <br / ><br / > Причина проста: я хочу быть красивой и без прыщей. Кажется, что я делаю лучше, но хуже. Духом понимаю, не остановить я не могу. Я был очень colla, когда я разговаривал с девушкой, и она в ходе разговора, начала жатвы, его лицо. Я понял, что я делаю, это ужасно. <br / ><br / > Только 30 лет, я поймала себя на мысли, что восхождение это дело на нервы: когда языка дома, или устают от работы, или неуверенные в себе смысл, или просто не могу сделать это. <br / ><br / > Моя благодарность — может быть первый шаг, чтобы начать борьбу с этими здоровыми методами».

Категория: Новости